 Продолжение: 2. Августовский «путч» В начале августа 1991 г. состоялось заседание Кабинета Министров СССР, на котором многие члены правительства выразили серьёзную тревогу по поводу развивавшегося в стране кризиса и заявили о необходимости «срочно принять любые меры». В этой ситуации М.Горбачёв, подводя итоги заседания, заверил членов кабинета, что «мы не позволим развалить Советский Союз и будем принимать все меры вплоть до введения чрезвычайного положения». «Успокоив» таким привычным для него словесным блудом правительство, президент на следующий день отправился отдыхать в Крым. Практически сразу после отъезда М.Горбачёва председатель КГБ СССР В.Крючков, министр обороны СССР Д.Язов, заместитель председателя Совета Обороны СССР О.Бакланов, руководитель президентского аппарата и зав. Общим отделом ЦК В.Болдин и член Политбюро, секретарь ЦК О.Шенин собрались на совещание и договорились создать совместную группу экспертов-чекистов, для анализа возможных последствий введения чрезвычайного положения, которую курировал начальник Второго Управления (контрразведка) КГБ СССР генерал-полковник В.Грушко. Это поручение было выполнено через два дня, и в результате работы экспертов появился документ, который включал в себя «доклад на двух листочках и приложение о составе сил и средств на случай волнений для усиления основных объектов города Москвы». Через несколько дней В.Крючков отозвал из отпуска начальника 12-го отдела КГБ СССР генерал-майора Е.Калгана, которое осуществляло контроль за всеми телефонными разговорами, слуховой контроль помещений и контроль факсимильной связи, и дал ему поручение взять под контроль телефоны правительственной связи А.Лукьянова, Г.Янаева, Б.Ельцина, Р.Хасбулатова, И.Силаева и Г.Бурбулиса. Затем, вечером 17 августа 1991 г. на одном из объектов КГБ СССР, который носил название АБЦ, состоялась встреча В.Крючкова, В.Павлова, О.Бакланова, О.Шенина, Д.Язова, В.Болдина, В.Варенникова, В.Ачалова и В.Грушко. В ходе состоявшегося разговора было принято решение: а) направить к М.Горбачёву делегацию руководителей страны; б) поставить перед ним вопрос о необходимости введения чрезвычайного положения; в) если он откажется взять ответственность за введение ЧП на себя, предложить ему временно передать полномочия Г.Янаеву и г) дальнейшие действия обсудить после возвращения делегации из Крыма. Утром 18 августа маршал Д.Язов созвал в Министерстве обороны СССР совещание своих заместителей и отдал приказ командующему Московским Военным округом генерал-полковнику Н.В.Калинину «быть готовым по команде ввести в Москву 2-ю мотострелковую (Таманскую) и 4-ю танковую (Кантемировскую) дивизии, а командующему ВДВ генерал-полковнику П.С.Грачеву привести в повышенную боевую готовность 106-ю (Тульскую) воздушно-десантную дивизию». Затем, после полудня делегация в составе заместителя председателя Совета Обороны СССР О.Бакланова, члена Политбюро ЦК, секретаря ЦК О.Шенина, руководителя президентского аппарата В.Болдина, замминистра обороны СССР, главкома Сухопутных войск генерала армии В.Варенникова, начальника 9-го Управления (охрана) КГБ СССР генерал-лейтенанта Ю.Плеханова и начальника специального эксплуатационно-технического управления при ХОЗУ КГБ СССР генерал-майора В.Генералова вылетела к М.Горбачёву в Крым. По прибытии в президентскую резиденцию, расположенную в Форосе, визитёры были приняты М.Горбачёвым, где между ними состоялся довольно острый разговор. Все обстоятельства этой беседы до сих пор не прояснены, поскольку все её участники по-разному интерпретируют состоявшийся разговор. Сам М.Горбачёв утверждает, что он был блокирован «заговорщиками», поскольку категорически отказался выполнить их требование о введение ЧП и передачи своих полномочий Г.Янаеву. Однако его визави утверждают, что президент, верный своей всегдашней манере поведения, фактически дал добро на эту операцию, но предпочёл сделать её чужими руками, чтобы сохранить своё реноме реформатора и либерала. Тем временем В.Крючков, B.Павлов и Д.Язов вызвали на совещание в Кремль Г.Янаева, Б.Пуго, А.Лукьянова, А.Бессмертных и Ю.Прокофьева и стали дожидаться возвращения «крымской делегации». Когда она вернулась и сообщила о результатах своей поездки к М.Горбачёву, среди собравшихся возникли разногласия. Но, в конечном итоге, В.Крючков предложил заранее согласованный между участниками «заговора» список членов Государственного Комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП) СССР в составе десяти человек. Однако А.Лукьянов и А.Бессмертных под благовидными предлогами взяли самоотвод, и в составе ГКЧП осталось восемь человек — шесть высших руководителей страны — Г.И.Янаев, В.С.Павлов, О.Д.Бакланов, В.А.Крючков, Б.К.Пуго и Д.Т.Язов, и два руководителя общесоюзных общественных организаций — президент Ассоциации государственных предприятий СССР А.И.Тизяков и председатель Крестьянского союза СССР В.И.Стародубцев. После того, как весь персональный состав ГКЧП был определён, участники совещания в не очень трезвом состоянии приступили к обсуждению его основных документов. Ранним утром 19 августа 1991 г. были обнародованы четыре первых документа ГКЧП: 1) Указ вице-президента СССР, в котором сообщалось, что ввиду резкого ухудшения состояния здоровья М.Горбачёва и его временной недееспособности, в соответствии со статьей 127 Конституцией СССР Г.И.Янаев вступает в должность временного главы государства. 2) «Заявление советского руководства», подписанное Г.Янаевым, В.Павловым и О.Баклановым о том, что в отдельных местностях СССР, в том числе в Москве и Ленинграде, на срок шесть месяцев вводится режим чрезвычайного положения. 3) «Обращение к советскому народу», в котором впервые на столь высоком уровне констатировалось, что «начатая по инициативе М.С.Горбачёва политика реформ зашла в тупик», и анализировались причины, вызвавшие «безверие, апатию и отчаянье», потерю доверия к власти и неуправляемость страны. В числе главных причин называлось «возникновение экстремистских сил, взявших курс на ликвидацию Советского Союза и захват власти любой ценой». Документ едва ли не впервые в советской истории не содержал призывов защищать социализм, в нём даже не встречались прилагательные «коммунистический» и «социалистический». Апелляция к патриотическим чувствам была призвана подчеркнуть критичность момента, консолидировать всех патриотов страны, независимо от их политических убеждений. 4) «Постановление ГКЧП № 1», где перечислялся весь комплекс первоочередных для исполнения мер: незамедлительное расформирование структур власти и управления, военизированных формирований, противоречащих Конституции СССР и советским законам, подтверждение недействительности законов и решений, противоречащих Конституции СССР и союзным законам, приоритет общесоюзного законодательства; приостановка деятельности политических партий, общественных организаций и массовых движений, препятствующих нормализации обстановки. Далее следовал перечень необходимых действий по охране общественного порядка и безопасности государства, общества и граждан; мер, не допускающих проведения митингов, уличных шествий и демонстраций, а также забастовок; по установлению контроля над средствами массовой информации, наведению порядка и дисциплины во всех сферах жизни общества; своевременной уборке урожая и удовлетворению первостепенных социальных нужд. В заключение авторы обращались ко всем здоровым политическим силам с призывом объединиться, чтобы «положить конец нынешнему смутному времени». Тем временем в столицу двинулись войска, и к 10 часам утра части и подразделения Кантемировской и Таманской гвардейских дивизий, и трёх парашютно-десантных полков Тульской, Рязанской и Костромской дивизий, общей численностью более 7 000 военнослужащих при содействии 430 автомашин, 360 танков и 290 БМП и БТР взяли под контроль «ключевые объекты жизнеобеспечения города» и блокировали всю центральную часть города. Тогда же по приказу Д.Язова, В.Крючкова и Б.Пуго в состояние повышенной боевой готовности были приведены все вооружённые силы страны, органы и войска КГБ и МВД СССР. Соответствующую шифрограмму от имени Секретариата ЦК КПСС направил на места и член Политбюро ЦК О.Шенин. В целом население страны довольно спокойно встретило информацию о создании ГКЧП, поскольку всем уже надоел тот бардак, который творился в стране, и только кучка отмороженных «демократов» решила оказать сопротивление законной власти ГКЧП, представленной высшими должностными лицами страны. Уже утром 19 августа на государственной даче Б.Ельцина в Архангельском собрались Г.Бурбулис, М.Полторанин, И.Силаев, Р.Хасбулатов, С.Шахрай и В.Ярошенко, к которым позднее присоединились К.Кобец, Ю.Лужков и А.Собчак. Обсудив возникшую ситуацию, российские сепаратисты и «демократы» стали действовать очень быстро и решительно, чтобы перехватить инициативу у «мятежников», поэтому создали «штаб по нейтрализации преступной деятельности ГКЧП», который возглавил генерал-полковник К.И.Кобец. Затем «договорились о тактике» и «решили выступить с обращением к народу», в котором ГКЧП объявлялся вне закона и содержался призыв не подчиняться всем его указам и распоряжениям вплоть до организации всеобщей забастовки в стране. Когда «Обращение» было готово, Р.Хасбулатов, И.Силаев и Ю.Лужков спокойно выехали в Москву и добрались до своих рабочих мест. Затем в столицу выехал и Б.Ельцин, который под охраной целого десантного батальона также спокойно добрался до своего рабочего кабинета в здании Верховного Совета РСФСР. К тому времени здесь уже вовсю шло «строительство» опереточных баррикад, которым руководил народный депутат А.Сурков. К этому времени к «Белому дому» подошла первая колонна танков, и Б.Ельцин в плотном кольце своей охраны и соратников спустился на улицу и влез на танк, с которого произнёс пламенную речь и зачитал свой первый указ, сочинённый придворным юристом С.Шахраем. В этом первом ельцинском указе создание ГКЧП квалифицировалось как государственный переворот, и все его постановления объявлялись не имеющими силу на территории РСФСР. Затем российский президент подписал второй, при этом совершенно незаконный указ, согласно которому «до созыва внеочередного Съезда народных депутатов СССР» подчинил себе все органы союзной исполнительной власти на территории РСФСР, в том числе МО, КГБ и МВД СССР. А днём у Б.Ельцина состоялось совещание, на котором было решено создать штаб по обороне «Белого дома», и назначить главой этого штаба «министра обороны РСФСР» генерал-полковника К.Кобеца. Противостояние между сторонниками ГКЧП и российских властей происходило лишь в центре столицы. Руководители других союзных республик, а также российских краёв и областей чаще проявляли сдержанность, ограничиваясь принятием документов, в которых выражалась твёрдая готовность следовать Конституции СССР, российским законам и осуждалось введение чрезвычайного положения. Одновременно руководство ГКЧП обзвонило всех президентов союзных республик, кроме прибалтийских руководителей, и все они присягнули на верность ГКЧП, в том числе Л.Кравчук (Украина), Н.Дементей (Белоруссия), М.Снегур (Молдавия), Л.Тер-Петросян (Армения), А.Муталибов (Азербайджан), 3.Гамсахурдия (Грузия), Н.Назарбаев (Казахстан), И.Каримов (Узбекистан), А.Акаев (Киргизия), К.Макхамов (Таджикистан) и С.Ниязов (Туркмения). Затем в кремлёвском кабинете и. о. президента началось заседание ГКЧП, на котором Г.Янаев подписал указ об объявлении в Москве чрезвычайного положения, однако никаких действий по его реализации предпринято не было, в том числе и против «Белого дома», где окопались сторонники российских властей. Можно было ожидать, что в этой ситуации А.Лукьянов немедленно соберёт Президиум Верховного Совета СССР для созыва внеочередной сессии Верховного Совета СССР, однако он предпочёл занять выжидательную позицию и назначил открытие сессии только на 26 августа. В этой истории очень странным является то обстоятельство, что члены ГКЧП, которые были кровно заинтересованы в том, чтобы узаконить объявленное ЧП, не оказали необходимого давления на А.Лукьянова, от действий которого во многом зависел успешный исход начатого «переворота». Подобную гнилую позицию занял и второй человек в партийной иерархии — В.Ивашко, не допустивший экстренного созыва Пленума ЦК, и только секретарь ЦК О.Шенин от своего имени направил на места шифрограмму с предписанием всем партийным организациям страны не только поддержать ГКЧП, но и создать подобные комитеты на уровне республик, краёв и областей. Вечером состоялась пресс-конференция членов ГКЧП, которая произвела на всех удручающее впечатление, особенно поведение и. о. президента страны Г.Янаева, который явно находился в «нерабочем» состоянии. В таком же «нерабочем» состоянии находился и премьер-министр В.Павлов, который просто ушёл в запой. В этой ситуации ряд членов ГКЧП, в частности О.Бакланов, решил выйти из игры, но после того как министр обороны Д.Язов решил взять под свою «охрану» «Белый дом» и ряд других учреждений Москвы, которые стали центром консолидации либеральной оппозиции, он изменил своё решение. Вечером 19 августа маршал Д.Язов и его заместитель генерал-полковник В.Ачалов отдали приказ главкому ВДВ генерал-лейтенанту П.Грачёву взять штурмом «Белый дом», захватить всё российское руководство во главе с Б.Ельциным и вывезти их за пределы Москвы. Однако П.Грачёв, нарушив воинскую присягу, не исполнил свой долг, поскольку уже тогда находился в сговоре с Б.Ельциным и его ближайшим окружением, в частности, Ю.Скоковым и А.Коржаковым, но об этом ещё никто не знал. К этому времени в Москве стало известно заявление Дж.Буша, сделанное им по поводу создания ГКПЧ, в котором американский президент не только осудил «заговорщиков», но и потребовал их восстановить статус-кво. Поэтому, когда утром 20 августа члены ГКЧП собрались на своё новое заседание, они уже имели дело с совершенно иной ситуацией. Не в их пользу развивались события и за пределами столицы. На этом заседании был «утверждён персональный состав штаба ГКЧП» во главе с О.Баклановым и принято «решение об установлении в столице комендантского часа», который был введён с 23 часов. Однако к этому времени защитники «Белого дома» практически закончили строительство «укреплений», где рядом с лёгкими противопехотными баррикадами, быстро появились бетонные противотанковые баррикады, сооружённые на средства первых российских буржуа. Тогда же штаб обороны «Белого дома» приступил к формированию ополчения из числа отставных военных и студенческой молодёжи. В то время как внутри «Белого дома» и за его стенами шла незаметная для многих работа по подготовке к возможной его обороне, возле самого «Белого дома» собралась большая масса народа, которая по оценкам историков (Р.Пихоя, А.Островский) составляла от 50 000 до 200 000 человек. Расценивая ситуацию вокруг «Белого дома» как прямую угрозу реализации своих замыслов В.Крючков, Д.Язов и Б.Пуго приняли решение о проведении боевой операции по захвату здания Верховного Совета РСФСР, непосредственная подготовка которой была поручена генерал-полковникам Г.Агееву и В.Ачалову, которые в течение 20 августа разработали операцию под кодовым названием «Гром». Затем, вечером 20 августа, состоялось совещание по реализации этой операции в кабинете первого заместителя председателя КГБ СССР генерал-полковника Г.Е.Агеева, в котором принимали участие министр обороны СССР маршал Д.Язов, его заместители генерал армии В.Варенников и генерал-полковник В.Ачалов, главком ВДВ генерал-лейтенант П.Грачёв, главком внутренних войск генерал-полковник Б.Громов, зам. командующего МВО генерал-лейтенант А.Головнёв и командир группы спецназа «Альфа» генерал-майор В.Карпухин. Когда все разошлись, В.Ачалов поручил генералам А.Головнёву, В.Карпухину и А.Лебедю провести «рекогносцировку подступов к зданию Верховного Совета», а когда они вернулись в Генштаб, был разработан план блокирования здания Верховного Совета РСФСР. Вечером 20 августа состоялось очередное заседание ГКЧП, на котором присутствовали Г.Янаев, О.Бакланов, О.Шенин, В.Болдин, Д.Язов, В.Крючков, Б.Пуго, В.Грушко, В.Стародубцев и А.Тизяков. Итогом этого заседания было решение о проведении боевой операции по захвату здания Верховного Совета РСФСР. Однако два командующих, от которых зависела судьба этого решения, — генералы П.Грачёв и Б.Громов, которые через Ю.Скокова были связаны с ельцинской командой и «сливали» им всю информацию, уже заранее договорились не участвовать в этой операции. Тем временем Б.Ельцин и другие «борцы за демократию» Г.Попов и Ю.Лужков спустились в бункер «Белого дома» и пропьянствовали там всю ночь. А в это время в центре Москвы, «демократы» устроили самую настоящую провокацию, в результате которой в ходе нападения на БМП погибли три пьяных хулигана, которых затем объявили невинными жертвами «кровавой хунты» и возвели в ранг «мучеников демократии». Эти события стали поворотным пунктом в истории «путча», поскольку все члены ГКЧП испугались первой крови и дали задний ход. Утром 21 августа состоялось заседание коллегии Министерства обороны СССР, на котором большинство её членов, в том числе главкомы ВМФ, РВСН и ВВС адмирал флота В.Н.Чернавин, генерал-армии Ю.П.Максимов и генерал-полковник авиации Е.И.Шапошников, высказалось «за необходимость вывода войск из Москвы», после чего маршал Д.Язов отдал соответствующий приказ. Узнав о принятом решении, все члены ГКЧП выехали в Министерство обороны СССР, где состоялась бурное выяснение отношений. В.Крючков, О.Бакланов, Ю.Плеханов, А.Тизяков и О.Шенин настаивали на продолжении борьбы, но не получив поддержки большинства, они сдались и приняли решение лететь к М.Горбачёву. Между тем, когда члены ГКЧП находились ещё в Министерстве обороны СССР, в «осаждённом» «Белом доме» открылась внеочередная сессия Верховного Совета РСФСР, при этом самое удивительное состояло в том, что она транслировалась в прямом эфире по радио и телевидению. После того, как Верховный Совет РСФСР осудил «путчистов», Б.Ельцин направил в адрес ГКЧП категорическое требование «прекратить свою противоправную антиконституционную деятельность» и отменить все принятые им решения. Утром 21 августа с заявлением, осуждавшим ГКЧП, выступили Политбюро ЦК КП РСФСР, Секретариат ЦК КПСС и Кабинет Министров СССР, а А.Лукьянов вызвал к себе руководителей палат Верховного Совета СССР И.Д.Лаптева и Р.Н.Нишанова и, назвав всё произошедшее авантюрой, заявил им, что он летит в Форос на встречу с М.Горбачёвым. Практически сразу после этих предательских заявлений вице-президент Г.Янаев подписал постановление о роспуске ГКЧП и сложил с себя президентские полномочия. С этого момента для завершения «путча» осталось сделать только одно — вернуть в Москву М.Горбачёва. Интересно, когда В.Крючков предложил Б.Ельцину вместе лететь в Форос, он был готов принять это предложение, однако его соратники решительно выступили против их совместного полёта. Вопрос был вынесен на заседание Верховного Совета РСФСР, который решил направить к М.Горбачёву делегацию во главе с российским вице-президентом А.Руцким и главой российского правительства И.Силаевым. Не получив согласия на совместный полёт, члены ГКЧП отправили в Форос собственную делегацию, в которую вошли О.Бакланов, В.Крючков, А.Лукьянов, Д.Язов, В.Ивашко и Ю.Плеханов. Когда они уже прилетели в Крым, туда вылетел другой самолёт, на котором находилась российская делегация во главе с А.Руцким и И.Силаевым и вовремя примкнувшими к ним членами Президентского Совета СССР В.Бакатиным и Е.Примаковым. После того, как обе делегации оказались в Форосе, многое зависело от позиции М.Горбачёва, которая не была ясна ни для одной из конфликтующих сторон. Поэтому решающим в противостоянии между ГКЧП и российским руководством на завершающем этапе политического кризиса стал вопрос о том, кто первым встретится с М.Горбачёвым и «перетянет» его на свою сторону. М.Горбачёв сначала принял российскую делегацию, и лишь затем с разрешения А.Руцкого и И.Силаева переговорил в присутствии В.Бакатина и Е.Примакова с А.Лукьяновым и В.Ивашко, но никого из прибывших членов ГКЧП он так и не принял. Сразу после этого обе делегации выехали на военный аэродром Бельбек, откуда оба самолёта взяли курс на Москву. По прибытию в столицу в аэропорте Внуково-2, по распоряжению Генерального прокурора РСФСР В.Г.Степанкова, были задержаны и арестованы три члена ГКЧП В.Крючков, Д.Язов и А.Тизяков, что было явным нарушением закона, поскольку все они были народными депутатами СССР и обладали статусом неприкосновенности, но в тот период никто думал о соблюдении закона и действовал исключительно по принципу «политической целесообразности». В исторической литературе существует три основных версии и оценки августовских событий. Представители либеральной историографии (В.Согрин, Р.Пихоя) традиционно именуют произошедшие события «августовским путчем», который был организован консервативной частью ближайшего горбачёвского круга, прежде всего В.Крючковым и А.Лукьяновым, с целью сохранения тоталитарного коммунистического режима в стране и по причине сугубо личных, чисто «шкурных» интересов сохранения своих прежних позиций во властных структурах СССР. Часть историков патриотического толка (И.Фроянов) полагают, что так называемый «августовский путч» был организован самим М.Горбачёвым, который в самый последний момент, испугавшись за своё реноме «либерала» и «демократа», с присущим ему цинизмом предал ту часть своего окружения, которая стояла на патриотических позициях и желала всеми силами сохранить единый Советский Союз. Наконец, другая часть авторов патриотического лагеря (А.Островский) утверждает, что так называемый «путч» стал результатом сговора чекистов с высшим российским руководством, целью которого было устранение «слабого» М.Горбачёва с политического олимпа страны и передача власти новому российскому руководству. По мнению этих авторов, сама идея сохранения единства страны путём передачи власти от «трепача-демократа» М.Горбачёва в руки «жёсткого» прагматика и циника» Б.Ельцина созрела в головах В.Крючкова, В.Грушко, Л.Шебаршина, Н.Леонова и других руководителей КГБ СССР задолго до августовских событий и накануне этих событий В.Крючков и Б.Ельцин договорились между собой о плане дальнейших действий. Однако затем Б.Ельцин цинично надул В.Крючкова и Ко и вышел победителем в этой «схватке под ковром». Сейчас, конечно, трудно точно установить, кто именно стоял за организацией «августовского путча», но всё же думаю, что М.Горбачёв был, безусловно, причастен к нему, и вот почему. В прошлом году мой приятель, кандидат исторических наук Денис Валерьевич Кобба, у которого только что в издательстве «Алгоритм» вышла книга «Берия: за что его не любят» (2013), написанная на основе его диссертации «Государственная деятельность Л.П.Берия в 1939—1953 годах», сказал, что директор издательства хочет новой «клубнички» из высших сфер. Зная, что я общаюсь со многими политиками тех времён, он предложил мне взять у них интервью и опубликовать их отдельной книгой. Среди потенциальных интервьюеров оказался и последний министр обороны СССР маршал авиации Евгений Иванович Шапошников. Я позвонил ему, и мы договорились о встрече. Сейчас не место и время говорить обо всём, но один эпизод имеет прямое отношение к «августовскому путчу», поэтому привожу его дословно, по электронной записи: «Где-то в конце ноября мне как всегда ранним утром Горбачёв позвонил в машину, он всегда это делал каждый божий день. Я его, естественно, проинформировал о том, как дела, что всё в порядке, что никаких ЧП нет. И вдруг он мне говорит, знаешь, что Евгений приезжай-ка быстро ко мне, есть важное дело. Я естественно отменил все мероприятия и поехал в Кремль. Когда я зашёл к Горбачёву в кабинет, он меня сразу пригласил в свою комнату отдыха, чего раньше никогда не делал. Здесь уже был накрыт стол, он пригласил меня выпить вместе с ним, что я естественно сделал. Где-то, через полчаса, когда мы выпили рюмки по три «Белого аиста», который, как я знаю, он пил всегда, он схватился за голову и говорит: «Женя, что делать, не сплю уже какую ночь подряд, всё валится, страну спасать надо, а как не знаю, мучаюсь, да ещё Раиса тяжёло больна. Я тысячу раз думал, ничего не подходит, всё не то, одно х… другого. И я понял, что единственные, кто могут спасти страну — это, вы, военные. Знаешь, что Женя, давай, берите власть в свои руки, наведёте порядок, а в январе посмотрим, как дальше быть». Когда я это услышал из уст Горбачёва, я просто обалдел, ну думаю, дружок со мною у тебя этот фокус не выйдет, и выпалил ему как на духу: „Конечно, Михаил Сергеевич, спасибо за доверие, но вслед за Язовым я наручники одевать не хочу„». Всё, занавес! Статья опубликована на портале «Русская весна» 19.08.2014 г.
*Материал из https://www.politpros.com/
|
